это не только реалии, историзмы и т.п. Нередко это слова, появившиеся хотя и сравнительно недавно, но очень быстро переставшие восприниматься как неологизмы или нечто экзотическое. Они регулярно востребованы, так как обозначают общественно значимые концепты. Вместе с тем, у них обычно не бывает концептуальных соответствий в языке перевода.
Нет, marknadsskola – это не * рыночная школа, конечно. По-русски так можно назвать только классическую английскую политэкономию, ту самую, которую одобрял Онегин. И не * школа маркетинга, * курсы для инвесторов или просто * школа рынка – все то, что нельзя исключить с точки зрения носителя русского языка.
Marknadsskola – это еще один пример композита (см. ст. «Зловредные композиты»), которого нет в словарях и значение которого нельзя получить механическим сложением частей. Но и с догадками по аналогии с допустимыми русскими прочтениями надо быть поосторожнее: это будет своего рода интерференция на уровне реалий. Скажут: – А в чем, собственно, проблема? Тому, кто хоть немного в курсе шведских дел, – само собой разумеется, и переводчику – этот термин вполне «понятен». Minsann!
В действительности же проблема существует, и она двоякого рода. Во-первых, при всей его «понятности», его по существу невозможно точно определить. Уже потому, что это не термин и официального хождения не имеет. Это скорее ярлык, которым пользуются противники приватизации образования, добивающиеся упразднения существующей в Швеции смешанной системы, чересчур либеральной по их мнению. В этом словоупотреблении есть поэтому элемент пейоративной оценки, нечто неодобрительное. А это делает затруднительным использование в переводе какого-либо стилистически нейтрального термина.
Такое выражение в русском языке есть, поскольку школы, действующие на рыночных условиях, в России, как и во многих других странах, существуют: частная школа. Но это не совсем то, что имеют в виду шведы, когда говорят marknadsskola (чаще с определенным артиклем -n, т.е. как имя категории), даже, пожалуй, совсем не то. Этот композит обозначает специфически шведское явление, которому вряд ли отыщется соответствие где-либо еще. Тем самым актуализуется извечная проблема перевода реалий. В Швеции наряду с «публичными» школами, находящимися в ведении муниципалитетов, существуют также т.н. friskolor, принадлежащие каким-либо организациям, фондам, общинам и действующие на некоммерческих началах, и собственно частные школы, которые могут работать с прибылью. Однако все школы без исключения находятся на бюджетном финансировании. Этикеткой marknadsskolan противники рыночного либерализма в системе школьного образования награждают именно эту последнюю категорию: образование – не товар, и владельцы частных школ не должны обогащаться за счет налогоплательщика! Это обычно точка зрения представителей красной части политического спектра: nej! Правые говорят ja, а социал-демократы – nja (колеблются).
В словаре, как уже отмечено, этого слова нет. И не только в шведско-русском, в принципе ограниченном по объему и критериям отбора, но и в SAOL’е, который должен представлять общеязыковой лексический состав шведского языка во всей полноте. Нет его и в списках новых слов, ежегодно публикуемых шведским Институтом языка и фолькора (ISOF), может быть потому, что оно считается окказиональным и понятно всякому шведу, знакомому с положением дел в стране и не нуждающемуся в переводе. Отчасти же, возможно, из-за его «неполиткорректной» оценочности, что призывает экспертов Института к осторожности. Как бы то ни было, в распоряжении переводчика помимо термина частная школа есть еще только выражения описательного характера: негосударственный сектор системы школьного образования, частный школьный сектор. Ни одно из этих выражений не дает читателю перевода верного представления о содержании шведского понятия и его стилистической окраске, и если переводчик все же вынужден употребить какое-либо из них, то лишь в контексте, из которого это содержание более или менее ясно, либо с добавлением необходимых пояснений.
В любом случае цель и смысл, с которыми этот композит употреблен в тексте, то есть достаточно конкретное смысловое отношение между определяемым (-skola) и определяющим (marknads-), переводчик должен реконструировать по контексту и путем обращения к фоновой информации. Так, в некоторых случаях уместным будет перевод независимая школа. Вот пример: Snarare kan man se klädkoderna som symtom på något ruttet i det svenska system som fortfarande är betydligt mer politikerskola än marknadsskola. – То обстоятельство, что некоторые школы вводят правила одежды для учащихся, должно рассматриваться не столько как ограничение их прав, сколько как симптом, что какая-то в системе шведской гниль, что это по-прежнему не независимая школа, а школа политизированная. Иначе говоря, что она представляет собой то, что нередко называют flumskola – школа, отличающаяся «гнилым либерализмом» в отношении требований к ученикам, дисциплины, уважения авторитета учителей и т.п., и потому необходимы более строгие формы. Кстати, и это тоже композит, не равный сумме своих слагаемых и не имеющий очевидного переводного соответствия. Может быть, в зависимости от прагматики переводимого текста – объективно-оценочной, иронической, решительно неодобрительной и пр. – в переводе могут появляться такие выражения, как антиобразовательная школа, насмешливое очень средняя школа или даже неадекватная (один из вариантов перевода прилагательного flummig, приводимый в шв.-рус. словаре и редкий случай, когда сложение значений все же возможно).