О старом | ч. 1

Неот­ли­чи­мы?

Швед­ская иди­о­ма mellan hammaren och städet и ее рус­ское со­от­вет­ствие меж­ду мо­ло­том и на­ко­валь­ней ка­жут­ся сов­па­да­ю­щи­ми до неот­ли­чи­мо­сти. Та­кие па­ры обыч­но пред­став­ля­ют со­бой за­им­ство­ва­ния из об­ще­го ис­точ­ни­ка. Эта, в част­но­сти, пред­по­ло­жи­тель­но про­изо­шла от на­зва­ния ро­ма­на по­пу­ляр­но­го неко­гда Фри­дри­ха Шпиль­га­ге­на ”Hammer und Amboß”. Тем не ме­нее, они не яв­ля­ют­ся пол­ны­ми эк­ви­ва­лен­та­ми, хо­тя и «зна­чат» од­но и то же – ’≈ под угро­зой с двух сто­рон’. За­да­дим­ся во­про­сом: су­ще­ству­ют ли си­ту­а­тив­ные кон­тек­сты, в ко­то­рых эти иди­о­мы не взаимозаменимы?

Ка­за­лось бы, нет. Но вот пер­вый по­пав­ший­ся при­мер, сра­зу же вы­звав­ший со­мне­ния: Den svenska modellen mellan hammaren och städet. Это за­го­ло­вок. В бук­валь­ном пе­ре­во­де: ^? Швед­ская мо­дель меж­ду мо­ло­том и на­ко­валь­ней. Вот еще: Gazas kvinnor mellan hammaren och städet. – ^?? Жен­щи­ны Га­зы меж­ду мо­ло­том и на­ко­валь­ней. Оба, а наи­па­че вто­рой, зву­чат как-то стран­но. И та­ких при­ме­ров много.

От­ку­да это ощу­ще­ние неуместности?

Ве­ро­ят­но, тут за­дей­ство­ван не один фак­тор. Во-пер­вых, рус­ская вер­сия фра­зе­о­ло­гиз­ма «ра­бо­та­ет» толь­ко с име­нем ли­ца, и при этом пре­иму­ще­ствен­но ли­ца со­би­ра­тель­но­го. Так, Я ока­зал­ся меж­ду двух ог­ней или да­же меж­ду Сцил­лой и Ха­рибдой не вы­зы­ва­ет воз­ра­же­ния, то­гда как ^? Я ока­зал­ся меж­ду мо­ло­том и на­ко­валь­ней со­мни­тель­но (ср. Мы ока­за­лись …). Во-вто­рых, в рус­ском вы­ска­зы­ва­нии необ­хо­дим пре­ди­кат, обыч­но, ока­зать­ся. На­при­мер, Рус­ская ин­тел­ли­ген­ция ока­за­лась меж­ду мо­ло­том и на­ко­валь­ней. Ес­ли вы­бро­сить гла­гол, то вы­ска­зы­ва­ние ста­нет ме­нее при­ем­ле­мым, во вся­ком слу­чае, на мой вкус. А ес­ли вме­сто со­би­ра­тель­но­го ин­тел­ли­ген­ция упо­тре­бить мно­же­ствен­ное чис­ло, рус­ские ин­тел­ли­ген­ты, то вся фра­за ста­нет не ме­нее неук­лю­жей, чем при­мер про жен­щин Га­зы – из-за уси­ле­ния пред­мет­но­сти субъ­ек­та, что про­во­ци­ру­ет неумест­ную ре­а­ли­за­цию ме­та­фо­ры в со­зна­нии ад­ре­са­та вы­ска­зы­ва­ния ²⁾.

Рус­ская иди­о­ма упо­треб­ля­ет­ся ли­бо ав­то­ном­но, как за­го­ло­вок, не кон­кре­ти­зи­ру­ю­щий си­ту­а­цию, а толь­ко да­ю­щий о ней схе­ма­ти­че­ское об­раз­ное пред­став­ле­ние, ли­бо в кон­кре­ти­зи­ру­ю­щем кон­тек­сте – и то­гда обя­за­тель­но в со­ста­ве пре­ди­ка­тив­но­го вы­ра­же­ния при гла­го­ле из огра­ни­чен­но­го на­бо­ра: кро­ме ока­зать­ся, это еще по­пасть, очу­тить­ся, уго­дить и, воз­мож­но, неко­то­рые дру­гие. С со­дер­жа­тель­ной точ­ки зре­ния это, ви­ди­мо, свя­за­но с тем, что рус­ская иди­о­ма не ста­тив­на, вы­ра­жа­ет со­сто­я­ние не без­от­но­си­тель­но к то­му, как оно воз­ник­ло, а имен­но как ре­зуль­тат ка­ко­го-то со­бы­тия, слу­чая, непреду­смот­рен­но­го раз­ви­тия и т.п.

Тем са­мым, пе­ре­вод швед­ской иди­о­мы «рав­но­знач­ной» рус­ской не все­гда уда­чен. «Зна­че­ние» не ме­ня­ет­ся, но си­ту­а­ция ’дво­я­кой угро­зы или опас­но­сти’ кон­цеп­ту­а­ли­зи­ру­ет­ся ина­че, и ме­ня­ют­ся праг­ма­ти­че­ские усло­вия умест­но­сти упо­треб­ле­ния «та­кой же» иди­о­мы. Со­от­вет­ствен­но мо­жет по­на­до­бить­ся пе­ре­вод, не име­ю­щий с ней фор­маль­но­го сход­ства. Ска­жем, при­ме­ни­тель­но к пер­вым двум при­ме­рам: Швед­ская мо­дель мо­жет дать тре­щи­ну; Жен­щи­ны Га­зы в двой­ных тис­ках.

Об­ра­ти­те вни­ма­ние, что в обо­их слу­ча­ях уда­ет­ся из­бе­жать плос­ко­го опи­са­тель­но­го пе­ре­во­да: упо­треб­ле­ны рус­ские иди­о­ма­ти­че­ские вы­ра­же­ния со сво­ей об­раз­ной ос­но­вой. Од­на­ко ни один из них не яв­ля­ет­ся, ко­неч­но, уни­вер­саль­ным за­ме­ни­те­лем швед­ской идиомы,и спо­со­бен пе­ре­во­дить ее лишь в неко­то­рых контекстах.

Так, за­ме­на мол­нии гро­мом или уг­ря ужом в при­ве­ден­ных вы­ше при­ме­рах прин­ци­пи­аль­но ни­че­го не ме­ня­ет: об­ра­зы рез­ко­го гро­зо­во­го уда­ра и из­ви­ва­ю­ще­го­ся скольз­ко­го су­ще­ства и им­пли­ци­ру­е­мые ими – «вы­во­ди­мые» из них – пе­ре­нос­ные зна­че­ния ’непри­ят­ная, опас­ная неожи­дан­ность’ и, со­от­вет­ствен­но, ’ли­це­мер­ный, бес­чест­ный’ прак­ти­че­ски сов­па­да­ют, и нет ос­но­ва­ний вы­де­лять та­кие па­ры в осо­бую ка­те­го­рию. Их чле­ны мо­гут да­же ока­зать­ся еще ме­нее от­ли­чи­мы­ми по сво­е­му упо­треб­ле­нию, чем чле­ны фор­маль­но тож­де­ствен­ных пар. Ка­за­лось бы, невоз­мож­но най­ти кон­текст, в ко­то­ром hal som en ål нель­зя бы­ло бы пе­ре­ве­сти рус­ским скольз­кий как уж. Од­на­ко да­же здесь нет аб­со­лют­но­го тож­де­ства. Ес­ли да­лее в швед­ском тек­сте об­раз­ный ком­по­нент швед­ской иди­о­мы экс­плу­а­ти­ру­ет­ся или обыг­ры­ва­ет­ся так, что ему воз­вра­ща­ет­ся пред­мет­ное зна­че­ние – до­пу­стим, там за­тем го­во­рит­ся, что угорь хо­рош в коп­че­ном ви­де, но не в че­ло­ве­че­ском об­ли­ке, – то за­ме­нить его ужом в пе­ре­во­де, по­жа­луй, не удаст­ся ³⁾. Сто­ит до­ба­вить, что упо­тре­бить в пе­ре­во­де иди­о­му на той же или близ­кой об­раз­ной ос­но­ве мо­жет ока­зать­ся нево­мож­ным не толь­ко при ре­а­ли­за­ции или раз­вер­ты­ва­нии ме­та­фо­ры в тек­сте ори­ги­на­ла, но и в том слу­чае, ко­гда она свя­за­на ал­лю­зи­я­ми и ин­тер­тек­сту­аль­ны­ми от­сыл­ка­ми в си­сте­ме смыс­лов тек­ста, и они ока­жут­ся уте­рян­ны­ми, ес­ли ме­та­фо­ру ори­ги­на­ла за­ме­нить дру­гой ⁴⁾.

Это мо­жет быть срав­ни­тель­но мяг­кая иро­ни­че­ская ре­ко­мен­да­ция пе­ре­стать мо­зо­лить гла­за, за­нуд­ство­вать, при­ста­вать с чем-то ба­наль­ным, об­ще­из­вест­ным; об­ра­щен­ное пря­мо на со­бе­сед­ни­ка, на тре­тье ли­цо или да­же на неоду­шев­лен­ный пред­мет яз­ви­тель­ное, непри­яз­нен­ное или от­стра­ня­ю­щее по­же­ла­ние «ис­чез­нуть»; ре­же – оскор­би­тель­ное уль­ти­ма­тив­ное тре­бо­ва­ние убрать­ся с глаз до­лой; это мо­жет быть по­буж­де­ние скрыть­ся, «при­ме­ря­е­мое» субъ­ек­том на са­мо­го се­бя: не предъ­яв­ля­е­мое ему кем-ли­бо по­же­ла­ние или тре­бо­ва­ние, а обу­слов­лен­ное об­сто­я­тель­ства­ми, груп­по­вым дав­ле­ни­ем или об­ще­при­ня­той нор­мой; это мо­жет быть вы­ра­же­ние же­ла­ния са­мо­го субъ­ек­та уй­ти от по­сто­рон­них взо­ров в при­ват­ную сфе­ру, пе­ре­стать быть на ви­ду, или по­гру­зить­ся в но­сталь­ги­че­ское со­сто­я­ние; воз­мож­но, субъ­ект по­чув­ство­вал, что он уста­рел, стал неак­туа­лен, пе­ре­жил са­мо­го се­бя – или по чье­му-то мне­нию стал ана­хро­низ­мом, в осо­бен­но­сти, в срав­не­нии с чем-то но­вым и луч­шим, и ему по­ра уй­ти со сце­ны; а мо­жет быть, он хо­чет от­си­деть­ся, пе­ре­ждать что-либо …

Возь­мем хо­тя бы са­мый пер­вый при­мер из мо­ей сло­вар­ной ста­тьи: Vilken dålig match han gjorde! Han kan dra något gammalt över sig. – До че­го же пло­хо он иг­рал! Он мо­жет ухо­дить. / Пусть ухо­дит. / Луч­ше бы он ис­чез. / По­ра ему уй­ти со сце­ны. / Ему нече­го де­лать на по­ле и т.п.

Пе­ре­вод ^?? Луч­ше бы ему скрыть­ся с глаз нель­зя при­знать удач­ным. Рус­ский фра­зео­ло­гизм уме­стен, ко­гда ука­зан субъ­ект это­го нели­це­при­ят­но­го по­же­ла­ния, в нор­ме – кон­крет­ное ли­цо или ли́ца. Здесь же та­ко­го ука­за­ния нет: под­ра­зу­ме­ва­ет­ся, что «так луч­ше» не для са­мо­го го­во­ря­ще­го, а для все­го кон­тин­ген­та фут­боль­ных бо­лель­щи­ков. Но и до­пол­ня­ю­щий пе­ре­вод Луч­ше бы ему ис­чез­нуть с глаз бо­лель­щи­ков «не зву­чит»: от­ча­сти из-за толь­ко что от­ме­чен­ной неже­ла­тель­но­сти со­би­ра­тель­но­го ли­ца в кон­тек­сте по­же­ла­ния, от­ча­сти же по­то­му, что вы­ра­же­ние ис­чез­нуть с глаз в си­лу сво­ей аф­фек­тив­но­сти не спо­соб­но пе­ре­дать в этом кон­тек­сте зна­че­ние окон­ча­тель­но­сти – су­ще­ствен­ный ком­по­нент смыс­ла швед­ско­го фраг­мен­та, пред­по­ла­га­ю­ще­го бес­по­во­рот­ный уход иг­ро­ка с арены.

Сле­ду­ет ого­во­рить­ся, что за­пре­ты на упо­треб­ле­ние швед­ско­го вы­ра­же­ния в бук­валь­ном смыс­ле, а «со­от­вет­ству­ю­ще­го» ему рус­ско­го – в пе­ре­нос­ном, не аб­со­лют­ны. Эта ого­вор­ка нуж­да­ет­ся в про­стран­ном по­яс­не­нии, но мож­но на­де­ять­ся, что оно под­кре­пит под­ход к пе­ре­во­ду фра­зе­о­ло­гиз­ма, ос­но­ван­ный не на его «зна­че­нии», ка­ким бы уни­вер­саль­ным оно ни ка­за­лось, и не на ко­пи­ро­ва­нии его фор­мы, да­же ес­ли та­кая же есть в язы­ке пе­ре­во­да или язык про­тив нее не воз­ра­жа­ет, а на вос­про­из­ве­де­нии его ак­ту­аль­но­го смыс­ла во всей его праг­ма­ти­че­ской пол­но­те. А это пред­по­ла­га­ет схва­ты­ва­ние пе­ре­вод­чи­ком идеи фра­зе­о­ло­гиз­ма, или его кон­цеп­та, по­ни­ма­ние, что это не то же са­мое, что се­ман­ти­че­ский ин­ва­ри­ант – аб­стракт­ная схе­ма пред­мет­но­го со­дер­жа­ния всех си­ту­а­ций, в ко­то­рых умест­но это вы­ра­же­ние. Та­кая схе­ма не от­ра­жа­ет кон­цеп­ту­аль­ной спе­ци­фи­ки фра­зе­о­ло­гиз­ма, не да­ет пред­став­ле­ния о том, по­че­му го­во­ря­щий вы­би­ра­ет имен­но это вы­ра­же­ние, а не ка­кое-то «си­но­ни­мич­ное» с тем же зна­че­ни­ем, ска­жем, försvinna ur sikte, avpolleteras, upphöra att synas, suddas ut, dra sig tillbaka, avlägsna sig, låta bli att synas и т.п. – их мно­же­ство. Кто про­из­но­сит это вы­ра­же­ние? В ка­кой си­ту­а­ции? На ко­го или на что оно об­ра­ще­но? По ка­ко­му по­во­ду и с ка­кой це­лью? В ка­кой мо­даль­но­сти? С ка­кой интонацией?

Это­му усло­вию от­ве­ча­ют кон­тек­сты двух типов:

1. Кон­тек­сты, в ко­то­рых вы­ра­жа­ет­ся же­ла­ние субъ­ек­та уй­ти в при­ват­ную сфе­ру, на­пря­мую свя­зы­ва­е­мое с «на­тя­ги­ва­ни­ем на се­бя че­го-ни­будь ста­ро­го» в соб­ствен­ном смыс­ле – с пе­ре­оде­ва­ни­ем в раз­но­шен­ную, до­маш­нюю, непуб­лич­ную одеж­ду. При этом глав­ное зна­че­ние иди­о­мы, пе­ре­нос­ное (’пе­ре­стать быть на ви­ду’), оста­ет­ся на пе­ред­нем плане, а пред­мет­ное лишь воз­ни­ка­ет им­пли­цит­но, как бы про­сту­пая сквозь него, вы­во­дит­ся из си­ту­а­тив­но­го кон­тек­ста. Так, в пе­ре­во­де при­ме­ра, при­ве­ден­но­го в мо­ей сло­вар­ной статье:

Det är inget fel i att ibland gå hem och dra något gammalt över sig. I själva verket är det det skönaste som finns. Att inte dela några bilder av sin mysiga hemmakväll med hundens tuggben i soffan och barnets pyssel över hela vardagsrumsbordet.

мож­но бы­ло бы упо­тре­бить каль­ку: Нет ни­че­го дур­но­го в том, что­бы ино­гда за­сеть до­ма, на­тя­нув на се­бя ка­кое-ни­будь ста­рье. Ес­ли уж на то пошло, что мо­жет быть при­ят­ней! Не рас­ша­ри­вать фо­то сво­е­го уют­но­го до­маш­не­го ве­че­ра с со­ба­чьей ко­сточ­кой на ди­ване и ку­соч­ка­ми паз­ла, раз­бро­сан­ны­ми ре­бен­ком по все­му сто­лу в гостиной.

До­слов­ное вос­про­из­ве­де­ние швед­ской иди­о­мы пред­став­ля­ет­ся здесь до­пу­сти­мым. В тек­сте пря­мо про­ти­во­по­став­ля­ет­ся се­мей­ная укром­ность, укры­тость по­сто­ян­но­му пре­бы­ва­нию на ви­ду у об­ще­ствен­но­сти (ав­тор – из­вест­ная жур­на­лист­ка). Ад­ре­сат пе­ре­во­да име­ет де­ло с до­ста­точ­но силь­ным праг­ма­ти­че­ским кон­тек­стом, ко­то­рый лег­ко ак­ту­а­ли­зи­ру­ет мысль о пе­ре­оде­ва­нии в ста­рую до­маш­нюю одеж­ду, та­кую, в ко­то­рой не при­ня­то по­ка­зы­вать­ся на лю­дях. Си­ту­а­ция на­тя­ги­ва­ния на се­бя ста­рой одеж­ды мо­жет им­пли­ци­ро­вать, ра­зу­ме­ет­ся, мно­же­ство раз­лич­ных смыс­лов. Они не ме­та­фо­ри­зи­ро­ва­ны в рус­ском язы­ке, за вы­ра­же­ни­ем что-ни­будь ста­рое не за­креп­ле­ны кон­вен­ци­ей зна­че­ния ’непри­мет­ное’, ’не при­вле­ка­ю­щее взо­ры’ и т.п. – в сло­ва­ре мы их не най­дем. Это им­пли­ка­ту­ры, и для то­го, что­бы ис­поль­зо­ва­ние каль­ки ста­ло воз­мож­ным, ну­жен кон­текст, недву­смыс­лен­но про­яс­ня­ю­щий мо­ти­ви­ру­ю­щую связь меж­ду «чем-то ста­рым», по­ни­ма­е­мым пред­мет­но как ста­рая одеж­да, и «укры­ти­ем». Тем са­мым каль­ки­ро­ван­ное вы­ра­же­ние, в нор­ме не име­ю­щее пе­ре­нос­ных зна­че­ний, ста­но­вит­ся для чи­та­те­ля рус­ско­го пе­ре­во­да сво­е­го ро­да ок­ка­зи­о­наль­ной ме­та­фо­рой: НА­ТЯ­НУТЬ НА СЕ­БЯ СТА­РЬЕ ЗНА­ЧИТ СДЕ­ЛАТЬ­СЯ НЕПРИ­МЕТ­НЫМ и т.п.

Ко­неч­но, ис­поль­зуя каль­ку, пе­ре­вод­чик дол­жен быть уве­рен, в ра­зум­ных пре­де­лах, что кон­текст с до­ста­точ­ной яс­но­стью да­ет по­нять ад­ре­са­ту пе­ре­во­да, что это вы­ра­же­ние упо­треб­ле­но ме­та­фо­ри­че­ски. Ес­ли же та­кой уве­рен­но­сти нет, мож­но при­бег­нуть к крат­ким се­ман­ти­че­ским при­вив­кам, про­яс­ня­ю­щим пе­ре­нос­ное зна­че­ние. См. при­ме­ры в ч. I сло­вар­ной ста­тьи: Målet är sannolikt … , где упо­треб­ле­но вы­ра­же­ние ста­ри­ков­ский ха­лат вме­сто ка­кое-ни­будь ста­рье, что де­ла­ет бо­лее про­зрач­ной им­пли­ка­ту­ру ’уй­ти со сце­ны’, и Du känner dig ur slag…, где к пол­ной каль­ке сде­ла­но до­бав­ле­ние и не по­ка­зы­вать­ся / сту­ше­вать­ся в ка­че­стве по­яс­ня­ю­ще­го ком­по­нен­та. Об­ра­ти­те вни­ма­ние, что в пе­ре­во­де обо­их при­ме­ров у со­че­та­ния något gammalt ак­ту­а­ли­зи­ру­ет­ся пред­мет­ное зна­че­ние: в пер­вом слу­чае – бук­валь­ным на­де­ва­ни­ем на субъ­ек­та одеж­ды, сви­де­тель­ству­ю­щей о его «вы­хо­де в ти­раж», уста­ре­ло­сти; во вто­ром – за счет то­го, что аб­стракт­ное ка­кое-ни­будь ста­рье по­ни­ма­ет­ся как ста­рая непри­тя­за­тель­ная одеж­да в про­ти­во­по­став­ле­нии одеж­де яр­кой и при­вле­ка­ю­щей вни­ма­ние – про­ти­во­по­став­ле­нии, спе­ци­аль­но ак­цен­ти­ру­е­мом вве­де­ни­ем в пе­ре­вод про­ти­ви­тель­но­го обо­ро­та но вме­сто это­го.

2. Кон­тек­сты, в ко­то­рых иди­о­ма упо­треб­ле­на не са­ма по се­бе, не в сво­ем ме­та­фо­ри­че­ском зна­че­нии, а как пред­мет иро­ни­че­ско­го обыг­ры­ва­ния. В неко­то­ром смыс­ле, упо­треб­ле­ния это­го ро­да об­рат­ны толь­ко что рас­смот­рен­ным: там пред­мет­ное зна­че­ние ’ста­рая одеж­да’ им­пли­ци­ро­ва­лось кон­тек­стом, оста­ва­ясь на зад­нем плане, здесь, на­обо­рот, оно ока­зы­ва­ет­ся глав­ным, вы­хо­дит на пе­ред­ний план, а соб­ствен­ное, пе­ре­нос­ное зна­че­ние иди­о­мы лишь про­све­чи­ва­ет на его фоне, пе­ре­хо­дя в раз­ряд ал­лю­зий. Вме­сте с воз­вра­ще­ни­ем пред­мет­но­сти со­че­та­нию något gammalt соб­ствен­ное зна­че­ние иди­о­мы, свя­зы­ва­ю­щее «ста­рое» с чем-ли­бо непри­ме­ча­тель­ным, вы­шед­шим из упо­треб­ле­ния, неак­ту­аль­ным и все­воз­мож­ны­ми дру­ги­ми «не-», об­ра­ща­ет­ся в свою про­ти­во­по­лож­ность: «ста­рое» на­де­ля­ет­ся по­ло­жи­тель­ной оцен­кой, ока­зы­ва­ет­ся ин­те­рес­ным, при­вле­ка­ю­щим вни­ма­ние, вос­тре­бо­ван­ным в данн­ной ситуации.

О та­ких кон­текстах я уже упо­ми­нал, го­во­ря о невоз­мож­но­сти ис­поль­зо­вать «ин­ва­ри­ант­ный эк­ви­ва­лент» скрыть­ся с глаз в по­доб­ных слу­ча­ях, со ссыл­кой на при­ме­ры из сло­вар­ной статьи:

• Tid att dra något gammalt över sig! Spelar ikväll med Pedersöre spelmanslag på spelmansgudstjänst vid Rosenlund.

• Vill du vara fin? Dra något gammalt över dig. Vårt intresse för begagnat gör oss bättre på att återvinna gamla textilier.

Так как раз­би­ра­е­мый фра­зео­ло­гизм в кон­текстах это­го ро­да при­об­ре­та­ет бук­валь­ный смысл, то ни­что, ка­за­лось бы, не ме­ша­ет упо­тре­бить в пе­ре­во­де каль­ку – вы­ра­же­ние, име­ю­щее толь­ко пря­мое зна­че­ние. Но имен­но по­это­му оно и непри­год­но! Ср.: «По­ра на­тя­нуть на се­бя что-ни­будь ста­рое. Се­го­дня ве­че­ром иг­раю на бо­го­слу­же­нии с груп­пой на­род­ных му­зы­кан­тов из Пе­дер­с­э­ре»; «Хо­чешь вы­гля­деть при­вле­ка­тель­но? На­тя­ни на се­бя что-ни­будь ста­рое. Бла­го­да­ря мо­де на по­дер­жан­ную одеж­ду, мы луч­ше ути­ли­зи­ру­ем ста­рый тек­стиль». Пред­мет­ное со­дер­жа­ние этих вы­ска­зы­ва­ний, их зна­че­ние, в та­ких пе­ре­во­дах по­нят­но: ’пе­ред вы­ступ­ле­ни­ем нуж­но пе­ре­одеть­ся в ста­рую (тра­ди­ци­он­ную) одеж­ду’ (в ис­точ­ни­ке та­кое по­ни­ма­ние под­дер­жа­но фо­то­гра­фи­ей спель­ма­на в кра­соч­ном на­род­ном ко­стю­ме) и, со­от­вет­ствен­но, ’эко-мо­да на по­дер­жан­ную одеж­ду бла­го­при­ят­на для окру­жа­ю­щей сре­ды’. Но так как смысл по­доб­ных пас­са­жей ос­но­вы­ва­ет­ся на обыг­ры­ва­нии швед­ской иди­о­мы, со­вер­шен­но неиз­вест­ной ад­ре­са­ту рус­ско­го пе­ре­во­да, то эта иг­ра – об­ра­ще­ние соб­ствен­но­го, пе­ре­нос­но­го зна­че­ния иди­о­мы и пе­ре­ме­на зна­ка оцен­ки «ста­ро­го», – а с тем и за­клю­чен­ная в ней иро­ния, для него со­вер­шен­но пропадает.

Раз­би­ра­е­мая иди­о­ма иро­нич­на во всех сво­их упо­треб­ле­ни­ях, но по-раз­но­му. В по­дав­ля­ю­щем боль­шин­стве слу­ча­ев иро­ния за­ло­же­на в са­мом об­ра­зе си­ту­а­ции, и об этом речь пой­дет во вто­рой ча­сти ста­тьи. В упо­треб­ле­ни­ях же это­го ти­па ос­но­вой иро­нии слу­жит вы­во­ра­чи­ва­ние иди­о­мы на­изнан­ку: упо­треб­ле­ние ее в бук­валь­ном зна­че­нии, ка­ко­го она в нор­ме не име­ет, и из­ме­не­ние ее оце­ноч­но­го смыс­ла на про­ти­во­по­лож­ный – с ми­ну­са на плюс. Вот эта иро­ни­че­ская про­ек­ция пря­мо­го зна­че­ния вы­ска­зы­ва­ния на соб­ствен­ное пе­ре­нос­ное зна­че­ние иди­о­мы в пе­ре­во­де-каль­ке исчезает.

Та­ким об­ра­зом, про­стое каль­ки­ро­ва­ние в упо­треб­ле­ни­ях это­го ро­да в луч­шем слу­чае непол­но­цен­но. Пе­ре­да­чи бук­валь­но­го зна­че­ния недо­ста­точ­но: нуж­ны се­ман­ти­че­ские «под­пор­ки», поз­во­ля­ю­щие чи­та­те­лю пе­ре­во­да «за­по­до­зрить» в рус­ской фра­зе так­же и то, че­му пе­ре­во­ди­мый пас­саж иро­ни­че­ски про­ти­во­по­став­лен: что «ста­рое» – это яко­бы ненуж­ное, не име­ю­щее цен­но­сти и т.п. По­это­му в пе­ре­во­дах двух при­ве­ден­ных вы­ше при­ме­ров, вклю­чен­ных в сло­вар­ную ста­тью, я по­пы­тал­ся ком­пен­си­ро­вать эту по­те­рю за счет ак­цен­тов, под­чер­ки­ва­ю­щих «об­рат­ный», по­ло­жи­тель­ный смысл «ста­ро­го»: празд­нич­ность на­род­но­го ко­стю­ма, эко­ло­ги­че­скую поль­зу от мо­ды на по­дер­жан­ную одеж­ду (в обо­их слу­ча­ях «ста­рое» слу­жит при­вле­че­нию вни­ма­ния, что пря­мо про­ти­во­по­лож­но ме­та­фо­ри­че­ско­му зна­че­нию иди­о­мы ’на­тя­нуть на се­бя ста­рье зна­чит скрыть­ся с глаз’). Со­хра­нить ис­ход­ную ме­та­фо­ру для обыг­ры­ва­ния, ко­неч­но, нель­зя, но мож­но хо­тя бы вос­про­из­ве­сти иро­ни­че­ский ха­рак­тер тек­ста, в част­но­сти, пу­тем «воз­вы­шен­ной» ар­ха­и­за­ции сти­ля в пер­вом при­ме­ре или за счет па­ра­док­саль­но­го под­чер­ки­ва­ния мод­ной при­вле­ка­тель­но­сти ста­ро­го – во втором.

В худ­шем слу­чае каль­ки­ро­ва­ние мо­жет на­ру­шить связ­ность тек­ста. Та­кой слу­чай – вот этот «осо­бо труд­ный» при­мер, то­же вклю­чен­ный в мою сло­вар­ную статью:

• November är en skitmånad. Jag antar att det är anledningen till att folk bestämmer sig för att dra något gammalt över sig. Typ Abba eller Dire Straits. Uttrycket används oftast när folk inte vill ha med något att göra eller [vill] avfärda någon. Men i det här fallet syftar jag på utbudet i Kulturens hus.

С точ­ки зре­ния пе­ре­во­да это catch-22. Не упо­тре­бить каль­ку нель­зя, так как швед­ская иди­о­ма слу­жит да­лее в тек­сте пред­ме­том ме­та­язы­ко­вой ре­флек­сии: ав­тор ее объ­яс­ня­ет, и по­это­му ее нель­зя за­ме­нить чем-то дру­гим. Тре­тье пред­ло­же­ние фраг­мен­та (Uttrycket används …) по­вис­ло бы в воз­ду­хе ⁸⁾. Но и упо­тре­бить ее нель­зя, так как рус­ский чи­та­тель пе­ре­во­да не ви­дит в каль­ки­ро­ван­ном вы­ра­же­нии ме­та­фо­ри­че­ско­го смыс­ла: оно для него су­гу­бо пред­мет­но, и ему не бу­дет по­нят­но, как мож­но на­тя­нуть на се­бя ста­рую му­зы­ку – это ведь не одеж­да и не из­но­шен­ное одеяло.

Мож­но ли со­хра­нить в пе­ре­во­де ав­тор­скую ре­флек­сию по по­во­ду неиз­вест­ной рус­ско­му чи­та­те­лю иди­о­мы, а ста­ло быть дать ему пред­став­ле­ние об этом швед­ском фра­зео­ло­гиз­ме? Вос­про­из­ве­сти иро­ни­че­скую иг­ру с пе­ре­нос­ным зна­че­ни­ем ’скрыть­ся с глаз’, об­ра­ща­ю­щую де­прес­сив­ную но­сталь­гию в сен­ти­мен­таль­ную цен­ность, ис­по­ве­ды­ва­е­мую пуб­лич­но – на гла­зах у лю­дей и вме­сте с ни­ми? Это, как уже ска­за­но, труд­ный слу­чай, и пе­ре­вод­чик вы­нуж­ден ис­кать нестан­дарт­ных ре­ше­ний. Од­но та­кое, несколь­ко вы­му­чен­ное, риск­ну пред­ло­жить: это все же луч­ше, чем бес­по­мощ­ная снос­ка вро­де «непе­ре­во­ди­мая иг­ра слов» с про­стран­ным экс­кур­сом в швед­скую идиоматику:

• Но­ябрь – мерз­кий ме­сяц. Долж­но быть по­это­му лю­дям хо­чет­ся «на­тя­нуть на се­бя ка­кое-ни­будь ста­рье», ти­па по­но­шен­ной одеж­ки от «Аб­бы» или «Дай­ер Стрейтс», да под ней и укрыть­ся. Во­об­ще-то это вы­ра­же­ние обыч­но упо­треб­ля­ют, ко­гда же­ла­ют от­стра­нить от се­бя что-то, с чем не хо­тят иметь де­ла, или са­мим от че­го-то от­стра­нить­ся. Но я здесь имею в ви­ду ре­тро в про­грам­ме на­ше­го «До­ма культуры».

Ло­ги­ка ре­ше­ния со­сто­ит в том, что­бы в яв­ном ви­де упо­до­бить по­гру­же­ние в но­сталь­ги­че­скую ста­рую му­зы­ку на­тя­ги­ва­нию на се­бя по­но­шен­ной ста­рой одеж­ды. Ины­ми сло­ва­ми, в том, что­бы пре­вра­тить каль­ку в сво­е­го ро­да ав­тор­скую ме­та­фо­ру (дру­гое де­ло, что не всем она при­дет­ся по вку­су) и для пол­но­ты ме­та­фо­ри­че­ской кар­ти­ны до­ба­вить еще по­яс­ня­ю­щее вы­ра­же­ние да под ней и укрыть­ся, то есть соб­ствен­ное зна­че­ние швед­ской иди­о­мы в дан­ном кон­тек­сте, ко­то­рое в нем иро­ни­че­ски ме­ня­ет­ся на об­рат­ное: «ста­рое» ока­зы­ва­ет­ся вос­тре­бо­ван­ным, при­об­ре­та­ет, так ска­зать, те­ра­пев­ти­че­ское зна­че­ние и пе­ре­но­сит­ся в пуб­лич­ное про­стран­ство. Ка­выч­ки ука­зы­ва­ют чи­та­те­лю пе­ре­во­да, что за­клю­чен­ное в них вы­ра­же­ние – это фра­зео­ло­гизм, ко­то­рый не сле­ду­ет по­ни­мать бук­валь­но. Вме­сте с тем, со­че­та­ние ка­кое-ни­будь ста­рье име­ет в этом кон­тек­сте пред­мет­ное зна­че­ние: ’ста­рые хи­ты групп ”ABBA” и ”Dire Straits”’. Та­ким об­ра­зом, обыг­ры­ва­ние пе­ре­нос­но­го смыс­ла в пред­ло­жен­ном пе­ре­во­де со­хра­ня­ет­ся, хо­тя и, на­до при­знать, не слиш­ком элегантно.

Во всем рус­ско­языч­ном сег­мен­те ин­тер­не­та на­шел­ся лишь один-един­ствен­ный при­мер упо­треб­ле­ния вы­ра­же­ния, ко­то­рое мог­ло бы сой­ти за каль­ку с швед­ско­го фразеологизма:

– Ты что, сду­ре­ла? – на­пу­сти­лась на нее Ду­ня. – Кру­гом нем­цы, а она ле­жит. А ес­ли к нам зай­дут? Вста­вай и ско­рень­ко оде­вай­ся, да на­тя­ни на се­бя ка­кое-ни­будь ста­рье.
Ду­ня бро­си­ла Ма­ри­ане на кро­вать ка­кое-то рва­ное платье.

Это от­ры­вок из ка­кой-то ста­ро­со­вет­ской по­ве­сти «про вой­ну». Пол­тав­щи­на ок­ку­пи­ро­ва­на. Хо­зяй­ка ху­то­ра, к ко­то­рой под­се­ли­ли юную раз­вед­чи­цу, пре­ду­пре­жда­ет ее, что­бы та при­да­ла се­бе непри­вле­ка­тель­ный вид – в дом вот-вот вой­дут немцы.

Этот фраг­мент лю­бо­пы­тен тем, что най­ден­ное в нем чуть ли не един­ствен­ное на весь Ру­нет упо­треб­ле­ние вы­ра­же­ния, яв­ля­ю­ще­го­ся до­слов­ным со­от­вет­стви­ем швед­ско­му фра­зео­ло­гиз­му, как раз «пре­тен­ду­ет» на об­ла­да­ние пе­ре­нос­ным зна­че­ни­ем. И при­том сход­ным с тем, ка­кое при­пи­сы­ва­ет­ся швед­ской идио­ме: ’сде­лать­ся непри­мет­ным, не при­вле­кать к се­бе вни­ма­ния’ и т.п. Но это, ра­зу­ме­ет­ся, не зна­че­ние, а од­но­знач­но «вы­чис­ля­е­мая» ад­ре­са­том вы­ска­зы­ва­ния праг­ма­ти­че­ская им­пли­ка­ция (им­пли­ка­ту­ра), обу­слов­лен­ная си­ту­а­тив­ным кон­тек­стом. Праг­ма­ти­че­ский кон­текст здесь на­столь­ко си­лен, что эта им­пли­ка­ту­ра мо­жет быть при­ня­та за зна­че­ние дан­но­го вы­ра­же­ния, но в дей­стви­тель­но­сти ни­ка­кое та­кое зна­че­ние за ним не за­креп­ле­но. Точ­но так же, как ни это зна­че­ние, ни ка­кое-ли­бо дру­гое не за­креп­ле­но за швед­ской иди­о­мой. От­ли­чие в том, что в слу­чае иди­о­мы это не оче­вид­но, так как она ли­ше­на пря­мо­го, бук­валь­но­го упо­треб­ле­ния, и ей в ка­че­стве ее соб­ствен­но­го зна­че­ния «на­пря­мую» при­пи­сы­ва­ет­ся пе­ре­нос­ное. Это по­то­му, что со­дер­жа­ща­я­ся в ней ме­та­фо­ра ста­рья стер­та в со­зна­нии но­си­те­ля швед­ско­го язы­ка и не ак­ту­а­ли­зи­ру­ет­ся, ко­гда он упо­треб­ля­ет этот фра­зео­ло­гизм. Его зна­че­ние в кон­крет­ном си­ту­а­тив­ном кон­тек­сте как бы вы­би­ра­ет­ся из го­то­во­го ин­вен­та­ря, то­гда как на са­мом де­ле оно то­же яв­ля­ет­ся им­пли­ка­ту­рой – вы­во­дит­ся из си­ту­а­ции, ме­та­фо­рой ко­то­рой эта иди­о­ма яв­ля­ет­ся. Ина­че го­во­ря, са­ма по се­бе она ни­че­го не зна­чит, ка­ким бы ере­ти­че­ским ни ка­за­лось это утвер­жде­ние: она лишь сим­во­ли­зи­ру­ет некий тип си­ту­а­ций, «чре­ва­тых» той или иной праг­ма­ти­че­ски оправ­дан­ной (умест­ной) им­пли­ка­ци­ей. Это под­во­дит нас к вер­ной по­ста­нов­ке во­про­са от­но­си­тель­но это­го об­раз­но­го фра­зе­о­ло­гиз­ма, и дру­гих по­доб­ных: не ка­ко­во его зна­че­ние (или зна­че­ния), а в чем спе­ци­фи­ка клас­са си­ту­а­ций, ко­то­рые он ме­та­фо­ри­зи­ру­ет, и как та­кую си­ту­а­цию кон­цеп­ту­а­ли­зи­ру­ет го­во­ря­щий, как имен­но он экс­плу­а­ти­ру­ет уни­каль­ную идею этой язы­ко­вой единицы.

С этой точ­ки зре­ния рас­смат­ри­ва­е­мый здесь от­ры­вок мо­жет под­ска­зать еще кое-что. Под­черк­ну­тое в нем вы­ра­же­ние име­ет бук­валь­ное зна­че­ние ’на­день ста­рую одеж­ду’, хо­тя вы­те­ка­ю­щая из си­ту­а­ции цель это­го по­буж­де­ния, ’от­ве­сти от се­бя вни­ма­ние’, бы­ла бы по­нят­на да­же без по­сле­ду­ю­щей фра­зы про «рва­ное пла­тье». Швед­ский же фра­зео­ло­гизм, с ко­то­рым это вы­ра­же­ние до­слов­но сов­па­да­ет, на­про­тив, ни­ко­гда не упо­треб­ля­ет­ся в бук­валь­ном смыс­ле, да­же ес­ли этот смысл им­пли­ци­ру­ет­ся кон­тек­стом ⁹⁾. По этой при­чине каль­ка в прин­ци­пе непри­год­на: ее уда­ет­ся ис­поль­зо­вать толь­ко в ис­клю­чи­тель­ных слу­ча­ях, и это по­чти все­гда тре­бу­ет ком­пен­са­ции утра­чен­ной ме­та­фо­ры. Но это – не един­ствен­ная при­чи­на. Раз­би­рая при­ве­ден­ный при­мер, мы мо­жем за­клю­чить, что им­пли­ци­ру­е­мый этим вы­ра­же­ни­ем смысл мож­но обо­зна­чить как при­да­ние се­бе непри­тя­за­тель­но­го ви­да (об­ли­ка). Это­му в рус­ском язы­ке есть жар­гон­ная па­рал­лель: при­кинь­ся ве­то­шью и не от­све­чи­вай ¹⁰⁾. И хо­тя это пол­но­цен­ная об­раз­ная иди­о­ма, упо­треб­ля­е­мая, как и швед­ский фра­зео­ло­гизм, толь­ко в пе­ре­нос­ном смыс­ле, она, как и каль­ка, то­же его не пе­ре­во­дит (да­же ес­ли от­влечь­ся от огра­ни­че­ний, на­ла­га­е­мых ее при­блат­нен­ной сти­ли­сти­кой) ¹¹⁾. За ис­клю­че­ни­ем раз­ве что ред­ких слу­ча­ев, ко­гда швед­ская иди­о­ма упо­треб­ле­на не в сво­ей обыч­ной мо­даль­но­сти иро­ни­че­ско­го по­же­ла­ния или по­буж­де­ния, а уль­ти­ма­тив­но в гру­бо уни­чи­жи­тель­ном тоне. Это ей, как мы уви­дим в даль­ней­шем, не свойственно.

И на­обо­рот, ес­ли бы ко­му-то по­на­до­би­лось пе­ре­ве­сти ци­ти­ро­ван­ный от­ры­вок на швед­ский язык, то упо­тре­бить иди­о­му att dra något gammalt över sig бы­ло бы невоз­мож­но ¹²⁾. И не толь­ко из-за то­го, что у нее нет пред­мет­но­го зна­че­ния, ко­то­рое бы со­от­вет­ство­ва­ло смыс­лу от­рыв­ка, но и по­то­му, что в клас­се си­ту­а­ций, в ко­то­рых умест­но ее упо­треб­ле­ние, нет та­ких, в ко­то­рых субъ­ект «ли­це­дей­ству­ет», при­тво­ря­ет­ся, де­ла­ет вид, при­да­ет се­бе некий об­лик. В идио­ме при­кинь­ся ве­то­шью этот ас­пект – «при­да­ние се­бе об­ли­ка (со­зда­ю­ще­го у дру­гих участ­ни­ков си­ту­а­ции пред­став­ле­ние о незна­чи­тель­но­сти, ни­чтож­но­сти, непри­част­но­сти субъ­ек­та к си­ту­а­ции и т.п.)» – со­вер­шен­но оче­ви­ден: гла­гол при­ки­нуть­ся как раз и обо­зна­ча­ет при­твор­ство ¹³⁾. В вы­ра­же­нии на­тя­нуть на се­бя что-ни­будь ста­рое этот смысл – несов­ме­сти­мый, по­вто­ряю, со швед­ской иди­о­мой – то­же ре­а­ли­зу­ет­ся, но ина­че, бо­лее опо­сре­до­ван­но. За это от­ве­ча­ет об­сто­я­тель­ствен­ное до­пол­не­ние на се­бя. Как именно?

По­ка­жем это, со­по­ста­вив два вы­ра­же­ния: на­деть паль­то и ^??на­деть на се­бя паль­то. Вто­рое со­дер­жит плео­назм – в гла­го­ле на­деть в зна­че­нии ’одеть­ся во что‑л.’ уже за­клю­че­но по­ня­тие, вы­ра­жа­е­мое пред­лож­но-имен­ной груп­пой на се­бя, так ска­зать, by default, – и оно, это вы­ра­же­ние, ста­но­вит­ся при­ем­ле­мым лишь в том слу­чае, ес­ли эта груп­па праг­ма­ти­че­ски оправ­дан­на. Ины­ми сло­ва­ми, ес­ли субъ­ект пред­на­ме­рен­но со­вер­ша­ет оби­ход­ное дей­ствие с необи­ход­ной це­лью и тем са­мым при­да­ет се­бе тот или иной спе­ци­фи­че­ский об­лик – де­лая это с ка­кой-то «нестан­дарт­ной» це­лью, так ска­зать, с от­кло­не­ни­ем от нор­мы или, ес­ли угод­но, «в нештат­ном ре­жи­ме». Ска­жем, ес­ли в неко­то­ром кон­тек­сте вы­ра­же­ние ти­па на­деть на се­бя зим­нее паль­то вы­гля­дит при­ем­ле­мым, то это име­ет смысл толь­ко по­то­му, что субъ­ект по ка­кой-то при­чине одел­ся не по се­зо­ну – за­чем-то на­це­пил на се­бя зим­нюю одеж­ду ¹⁴⁾. Функ­ция это­го об­сто­я­тель­ствен­но­го до­пол­не­ния в рас­смат­ри­ва­е­мых кон­текстах – при­да­ние субъ­ек­том се­бе спе­ци­фи­че­ски мар­ки­ро­ван­но­го об­ли­ка – про­яв­ля­ет­ся еще яс­нее в вы­ра­же­ни­ях с гла­го­ла­ми на­тя­нуть, на­пя­лить, на­це­пить, так как они, в от­ли­чие от ней­траль­но­го на­деть, уже и са­ми по се­бе обо­зна­ча­ют не ря­до­вое, а в неко­то­ром ро­де ненор­ма­тив­ное дей­ствие. Сто­ит от­ме­тить так­же, что пред­лог на удва­и­ва­ет гла­голь­ную при­став­ку и, в со­че­та­ни­ях надеть/натянуть и т.п. на се­бя, пе­ре­клю­ча­ет дей­ствие с объ­ек­та на субъ­ект. Дей­ствие пре­вра­ща­ет­ся в ме­та­дей­ствие: важ­но не столь­ко на­деть что-ли­бо в со­от­вет­ствии с обыч­ной, соб­ствен­ной функ­ци­ей дан­но­го пред­ме­та одеж­ды, сколь­ко пред­ста­вить се­бя в же­ла­е­мом об­ли­ке, «сде­лать вид», так ска­зать: будь то жал­кий и непри­мет­ный вид или, на­обо­рот, ста­тус­ный и при­вле­ка­ю­щий внимание.

Со­по­ста­вим те­перь вы­ра­же­ния на­деть что-ни­будь ста­рое и на­деть на се­бя что-ни­будь ста­рое. В от­ли­чие от рас­смот­рен­ной вы­ше па­ры здесь пред­мет­ное су­ще­стви­тель­ное (в на­шем при­ме­ре паль­то) за­ме­не­но пре­ди­кат­ным (груп­пой суб­стан­ти­ви­ро­ван­но­го при­ла­га­тель­но­го). Тем са­мым оба вы­ра­же­ния мо­гут быть упо­треб­ле­ны в си­ту­а­тив­ных кон­текстах, по­рож­да­ю­щих раз­ные им­пли­ка­ции, в за­ви­си­мо­сти от то­го, рас­смат­ри­ва­ет­ся ли «ста­рое» как пло­хое (из­но­шен­ное, вы­шед­шее из упо­треб­ле­ния, ма­ло­цен­ное) или, на­обо­рот, хо­ро­шее (мод­ное ре­тро, эко­ло­ги­че­ски бла­го­при­ят­ное вто­рич­ное ис­поль­зо­ва­ние, тра­ди­ци­он­ный ко­стюм). В част­но­сти, оба вы­ра­же­ния воз­мож­ны в кон­тек­сте си­ту­а­ции, озна­ча­ю­щей ’не вы­де­лять­ся, не при­вле­кать к се­бе вни­ма­ния’. То есть они мо­гут быть оди­на­ко­вы по сво­е­му бук­валь­но­му со­дер­жа­нию. Но они от­ли­ча­ют­ся по сво­ей праг­ма­ти­ке, и но­си­тель рус­ско­го язы­ка это от­ли­чие ощу­ща­ет. Вы­ра­же­ние на­деть или да­же на­тя­нуть что-ни­будь ста­рое са­мо по се­бе зна­чит толь­ко то, что зна­чит: ’одеть­ся в ста­рую одеж­ду’ – с ка­кой-бы то ни бы­ло це­лью: по­то­му ли, что в ста­рой раз­но­шен­ной одеж­де удоб­но, или ее не жаль ис­пач­кать на ра­бо­те, или по­то­му, что вин­таж в мо­де, или да­же ра­ди то­го, что­бы не вы­де­лять­ся, вы­гля­деть про­сто­лю­ди­ном, при­тво­рить­ся бед­ным и т.п. Но в лю­бом слу­чае со­от­вет­ству­ю­щее зна­че­ние не при­над­ле­жит са­мо­му это­му вы­ра­же­нию, оно вы­те­ка­ет толь­ко из кон­тек­ста. Вы­ра­же­ние же на­деть (а тем бо­лее на­тя­нуть) на се­бя что-ни­будь ста­рое непре­мен­но со­дер­жит идею «ли­це­дей­ства» в са­мом се­бе: же­ла­ние ка­зать­ся, при­да­ние се­бе неко­е­го спе­ци­фи­че­ско­го об­ли­ка или об­ра­за. Эта идея от­сут­ству­ет у швед­ско­го фразеологизма.

Здесь ра­ди про­яс­не­ния функ­ции об­сто­я­тель­ствен­но­го до­пол­не­ния на се­бя я при­нял за дан­ное, что вы­ра­же­ние на­деть на се­бя что-ни­будь ста­рое – это пра­виль­ное и вполне до­пу­сти­мое рус­ское вы­ра­же­ние. Меж­ду тем, как ска­за­но вы­ше, при­ме­ров его фак­ти­че­ско­го упо­треб­ле­ния отыс­кать не уда­ет­ся – ни в пря­мом, ни в ка­ком-ли­бо пе­ре­нос­ном смыс­ле. По­че­му? – Ско­рее все­го, по­то­му, что оно все же не со­всем «пра­виль­ное».

До­бав­ле­ние ком­по­нен­та на се­бя в вы­ра­же­ние на­деть что-ни­будь ста­рое в ка­че­стве об­сто­я­тель­ствен­но­го до­пол­не­ния «про­во­ци­ру­ет» у вы­ска­зы­ва­ния в це­лом смысл ’при­дать се­бе непри­тя­за­тель­ный об­лик’, как бы со­зда­вая пе­ре­нос­ное зна­че­ние на ме­сте пря­мо­го зна­че­ния ’на­деть что-то ста­рое’. Не пре­вра­щая, од­на­ко, ис­ход­ное вы­ра­же­ние в ме­та­фо­ру: что-ни­будь ста­рое по-преж­не­му со­хра­ня­ет пред­мет­ное зна­че­ние ’ста­рая одеж­да’ да­же при гла­го­ле на­тя­нуть и да­же в силь­ном праг­ма­ти­че­ском кон­тек­сте, по­рож­да­ю­щем яс­ную им­пли­ка­ту­ру ’одеть­ся в ста­рье – зна­чит при­нять непри­тя­за­тель­ный вид’. Ме­та­фо­ри­за­ции не про­ис­хо­дит, ве­ро­ят­но, по­то­му, что ни один из воз­мож­ных здесь гла­го­лов – на­деть, на­тя­нуть, на­це­пить, на­пя­лить – не при­ни­ма­ет от­вле­чен­ных имен объ­ек­та ¹⁵⁾. Ука­зан­ная им­пли­ка­ту­ра без­услов­но воз­мож­на, как воз­мож­но и мно­же­ство дру­гих смыс­лов, вы­во­ди­мых из си­ту­а­ции на­тя­ги­ва­ния на се­бя ста­рья, но она не яв­ля­ет­ся чем-то уко­ре­нен­ным, кон­вен­ци­о­на­ли­зи­ро­ван­ным. Пре­тен­зия вы­ра­же­ния на­деть на се­бя что-ни­будь ста­рое на об­ла­да­ние пе­ре­нос­ным зна­че­ни­ем дис­со­ни­ру­ет с его пред­мет­ным в сво­ей ос­но­ве ха­рак­те­ром, и по­то­му этот смысл ре­а­ли­зу­ет­ся толь­ко в силь­ном праг­ма­ти­че­ском кон­тек­сте и толь­ко как им­пли­ка­ция. Взя­тое изо­ли­ро­ван­но, са­мо по се­бе, оно «по­ви­са­ет», ес­ли нет кон­тек­ста, за­да­ю­ще­го усло­вия умест­но­сти его упо­треб­ле­ния. Ина­че го­во­ря, един­ствен­ное оправ­да­ние фак­ти­че­ско­му упо­треб­ле­нию та­ко­го вы­ра­же­ния – это осо­бый праг­ма­ти­че­ский кон­текст, в ко­то­ром субъ­ект, как уже ска­за­но, «ли­це­дей­ству­ет», при­чем бук­валь­но­му оде­ва­нию в ста­рую одеж­ду при­да­ет­ся небук­валь­ный смысл при­ня­тия субъ­ек­том непри­тя­за­тель­но­го ви­да. «Ста­рое» ас­со­ци­и­ру­ет­ся с бед­но­стью, незна­чи­тель­но­стью, низ­ким ста­ту­сом, непри­ме­ча­тель­но­стью субъ­ек­та. Од­на­ко си­ту­а­ции та­ко­го ро­да встре­ча­ют­ся ред­ко – раз­ве что в сказ­ках, где ха­лиф или принц пе­ре­оде­ва­ет­ся про­сто­лю­ди­ном, или как в при­ме­ре про раз­вед­чи­цу, то­же в неко­то­ром смыс­ле «ска­зоч­ном» (в ду­хе соц­ре­а­ли­сти­че­ско­го ге­ро­из­ма) ¹⁶⁾. Это от­ли­ча­ет их от си­ту­а­ций, в ко­то­рых умест­но неослож­нен­ное вы­ра­же­ние на­деть что-ни­будь ста­рое: обыч­но это пе­ре­оде­ва­ние в при­выч­ную ста­рую одеж­ду ра­ди удоб­ства или ко­гда но­во­го и хо­ро­ше­го про­сто жаль. Это праг­ма­ти­че­ски уко­ре­нен­ные им­пли­ка­ции, и си­ту­а­тив­ные кон­тек­сты это­го ро­да не редкость.

– Ну что, хо­чешь схо­дить к сво­ей пер­вой жене?
– Да, – от­ве­ча­ет Ма­лик-Му­хам­мад.
– Ну хо­ро­шо, – го­во­рит она [«де­вуш­ка-иг­рок» из од­но­имен­ной во­сточ­ной сказ­ки], – толь­ко, ко­гда пой­дешь, сни­ми свою одеж­ду, а на­день на се­бя что-ни­будь ста­рое и рва­ное.
Ма­лик-Му­хам­мад так и сде­лал. На­дел ка­кие-то лох­мо­тья, на но­ги на­це­пил опор­ки. Взял ветхую тор­бу, бро­сил в нее ку­сок су­хо­го хле­ба и го­во­рит:
– Ну лад­но, я по­шел.
– Иди, – го­во­рит де­вуш­ка-иг­рок, – по­смот­рим, как те­бя же­на встретит.