Не только во зло: бюрократ как языкотворец

О кон­цеп­ту­аль­ных несо­от­вет­стви­ях в лек­си­ке мож­но го­во­рить до бес­ко­неч­но­сти, ка­кое сло­во ни возь­ми. По­сколь­ку тож­деств нет не толь­ко меж­ду так на­зы­ва­е­мы­ми си­но­ни­ма­ми од­но­го язы­ка, но и меж­ду ни­ми и их сло­вар­ны­ми со­от­вет­стви­я­ми, опять же так на­зы­ва­е­мы­ми эк­ви­ва­лен­та­ми, в пе­ре­вод­ном словаре.

Про­стей­ший при­мер – впро­чем, ес­ли вду­мать­ся, не та­кой уж про­стой – из язы­ка швед­ской бю­ро­кра­тии. Язык этот, kanslisvenska, необык­но­вен­но «бо­гат и мо­гуч». Воз­мож­но, это свя­за­но с его мно­го­ве­ко­вым – со вре­мен канц­ле­ра Ак­се­ля Ок­сен­шер­ны, а то и рань­ше – раз­ви­ти­ем в ду­хе чест­но­го и скру­пу­лез­но­го ис­пол­не­ния чи­нов­ни­ка­ми за­ко­нов и сво­их обязанностей.

Речь пой­дет о це­лом се­мей­стве швед­ских слов с об­щим зна­че­ни­ем ’под­пись’.

Пе­ре­во­дя ан­ке­ту, вы непре­мен­но дой­де­те до гра­фы Namnnteckning. То есть «под­пись» по-рус­ски. Но в дру­гих жан­рах и кон­текстах вам встре­тят­ся еще underteckning – сло­во, обо­зна­ча­ю­щее про­це­ду­ру под­пи­са­ния ка­ко­го-ни­будь до­го­во­ра, со­гла­ше­ния – неваж­но, меж­ду­на­род­но­го или меж­ду всту­па­ю­щи­ми в брак; namnunderteckning, underskrift, namnunderskrift, а так­же påskrift, то есть ви­за, ре­зо­лю­ция, над­пись на­чаль­ству­ю­ще­го ли­ца на пред­став­лен­ном ему до­ку­мен­те, плюс signatur, т.е. при­мер­но то же, что namnteckning, но осо­бо под­чер­ки­ва­ю­щее эм­бле­ма­тич­ность под­пи­си, узна­ва­е­мую ин­ди­ви­ду­аль­ность стиля.

И не ис­клю­че­но, что я еще что-то пропустил.

Как быть пе­ре­вод­чи­ку? Как их от­ли­чать? Да и на­до ли? В рус­ском язы­ке толь­ко все­го и есть, что од­но сло­во, то­гда как швед­ский бю­ро­крат раз­ли­ча­ет в под­пи­сях ка­кие-то ню­ан­сы смыс­ла, как эс­ки­мос – ви­ды сне­га. Ждать по­мо­щи от дву­языч­но­го сло­ва­ря не при­хо­дит­ся: сло­ва namnteckning, underskrift и namnunderskrift в Norstedts Stora¹⁾ Ryska Ordbok ни­как не раз­ли­ча­ют­ся, а påskrift в од­ном из зна­че­ний по­да­ет­ся как ’над­пись’, без ка­ких-ли­бо уточ­не­ний, а в том, ко­то­рое нас здесь ин­те­ре­су­ет, – ну да, вы до­га­да­лись! – как ’под­пись’. Но ес­ли так, то за­чем же швед­ско­му язы­ку все эти сло­ва, вы­ра­жа­ю­щие «од­но и то же»? И это еще не все. Для пол­но­ты кар­ти­ны до­ба­вим к ним еще signatur, ко­то­рое, ес­ли ве­рить сло­ва­рю, в пер­вом и глав­ном зна­че­нии объ­яв­ля­ет­ся си­но­ни­мом namnteckning, т.е. зна­чит – вер­но! – ’под­пись’. Но и на этом нель­зя успо­ко­ить­ся. Слó­ва underteckning в Norstedts’e нет, так как оно про­из­вод­но от гла­го­ла underteckna и вро­де бы ли­ше­но са­мо­сто­я­тель­но­го зна­че­ния, но за­то для гла­го­ла зна­че­ние ука­за­но как ’подписывать/подписать’.

* * *

Итак, мож­но ли вы­явить от­ли­чия меж­ду швед­ски­ми «си­но­ни­ма­ми», и ес­ли да, то нуж­но ли – и как – от­ра­жать их в переводе?

Нач­ну со вто­ро­го. Ча­ще все­го, не нуж­но. Смыс­ло­вой от­те­нок бу­дет ясен из опи­сы­ва­е­мой си­ту­а­ции или, вы­ра­жа­ясь по-на­уч­но­му, опре­де­ля­ет­ся ее праг­ма­ти­кой. Так, швед упо­тре­бит сло­во påskrift, имея в ви­ду не под­пись во­об­ще и не обя­за­тель­но толь­ко под­пись, а, как уже ска­за­но, по­ме­ту долж­ност­но­го ли­ца на до­ку­мен­те: одоб­ре­ние, оцен­ку, за­ме­ча­ние и т.п.. Underskrift и namnunderskrift – это и в са­мом де­ле од­но и то же: под­пись, но, в от­ли­чие от namnteckning, не столь­ко для иден­ти­фи­ка­ции под­пи­сав­ше­го­ся субъ­ек­та, сколь­ко для за­ве­ре­ния аутен­тич­но­сти до­ку­мен­та. Од­на­ко это «од­но и то же» по­да­ет­ся при упо­треб­ле­нии слов underskrift и namnunderskrift в несколь­ко от­лич­ном ра­кур­се, т.е. кон­цеп­ту­а­ли­зи­ру­ет­ся не со­всем оди­на­ко­во. У пер­во­го в фо­ку­се – за­ве­ря­ю­щая под­пись в кон­це до­ку­мен­та, у вто­ро­го – ’в кон­це до­ку­мен­та сто­ит (или долж­на сто­ять) под­пись от­вет­ствен­но­го ли­ца’. Раз­ли­чие здесь весь­ма «тон­кое», но, к че­сти ав­то­ров швед­ско­го тол­ко­во­го сло­ва­ря, SO, оно там отмечено.

Ра­зу­ме­ет­ся, ска­зан­ное вы­ше об этих сло­вах – это лишь на­бро­сок кон­цеп­ту­аль­но­го под­хо­да к раз­ли­че­нию т.н. си­но­ни­мов²⁾. Вни­ма­тель­ный ана­лиз и со­по­став­ле­ние кон­тек­стов, к ко­то­рым тя­го­те­ет каж­дое из этих слов, мог бы вы­явить от­ли­чия «идеи» од­но­го сло­ва от «идеи» дру­гих, на него по­хо­жих, с бо­лее вы­со­кой сте­пе­нью точ­но­сти. Здесь, од­на­ко, я не ста­вил се­бе та­кой за­да­чи – тут не ме­сто для мо­но­гра­фий. Сде­лать это бы­ва­ет со­всем не про­сто, и дву­языч­ный сло­варь по­чти ни­ко­гда не пред­ла­га­ет удо­вле­во­ри­тель­ных раз­гра­ни­че­ний, а хо­дит кру­га­ми. То есть вы­ра­жая од­но че­рез дру­гое, а дру­гое – че­рез то же са­мое. По­это­му, уже вла­дея в до­ста­точ­ной сте­пе­ни швед­ским язы­ком, сле­ду­ет поль­зо­вать­ся в первую оче­редь тол­ко­вым сло­ва­рем, к че­му на­стой­чи­во при­зы­вал еще Л.В. Щер­ба. SO в этом смыс­ле – об­раз­цо­вый сло­варь: его со­ста­ви­те­ли по­сле­до­ва­тель­но из­бе­га­ют неот­ли­чи­мых опре­де­ле­ний при си­но­ни­мах, ста­ра­ясь уло­вить уни­каль­ную сущ­ность каж­до­го. Хо­тя это и не все­гда удается … 🙁 

___________________________

¹⁾ На по­вер­ку в нем не бо­лее 45 тыс. сло­вар­ных ста­тей, и по­то­му он ни по ка­ким мер­кам не мо­жет пре­тен­до­вать на зва­ние «боль­шо­го». Это про­сто-на­про­сто недоб­ро­со­вест­ная ре­кла­ма. Но да­же ес­ли бы его рас­ши­ри­ли до ста­ту­са ”comprehensive”, это не из­ба­ви­ло бы его от по­роч­ных кру­гов и отож­деств­ле­ния то­го, что кон­цеп­ту­аль­но от­лич­но. Это по­рок всех без ис­клю­че­ния дву­языч­ных сло­ва­рей, ори­ен­ти­ро­ван­ных на ин­вен­та­ри­за­цию значений.

²⁾ Я по­пы­та­юсь раз­гра­ни­чить их бо­лее от­чет­ли­во в до­пол­не­ни­ях к Samhällsordboken, мо­е­му «Сло­ва­рю-спра­воч­ни­ку» по юри­ди­че­ской, эко­но­ми­че­ской, об­ще­ствен­но-по­ли­ти­че­ской и ме­дий­ной те­ма­ти­ке. За­гля­ды­вай­те сю­да.