Doing the right thing | 1

За­няв­шись швед­ской фра­зео­ло­ги­ей (см. здесь), мне по­па­лась на гла­за фра­за – в ко­то­рый раз уже, долж­но быть, в ты­сяч­ный раз – rätt ska vara rätt. Oops! Знаю, знаю, что на­пи­сал что-то вро­де “Подъ­ез­жая под Ижо­ры, ме­ня про­мо­чил дождь” – с недо­пу­сти­мым по-рус­ски несо­гла­со­ва­ни­ем меж­ду субъ­ек­та­ми глав­но­го пред­ло­же­ния и де­е­при­част­но­го обо­ро­та. Но это по­то­му, что при­шел в за­ме­ша­тель­ство, воз­му­тясь мыс­лию о том, что вот, та­кое рас­хо­жее вы­ра­же­ние, а по­ди ты, переведи!

[Впро­чем, по-швед­ски кон­струк­ции ти­па “Подъ­ез­жая к стан­ции и гля­дя на при­ро­ду в ок­но, у ме­ня сле­те­ла шля­па” – вещь аб­со­лют­но за­уряд­ная. Вот, на­при­мер, ци­та­та из мо­их за­ме­ча­ний на ди­плом­ную ра­бо­ту од­но­го сту­ден­та: “Efter att ha granskat ett par sidor av din översättning närmare har mitt preliminära intryck dämpats något. – Тща­тель­но про­ве­рив па­ру стра­ниц тво­е­го пе­ре­во­да, мое пер­во­на­чаль­ное впе­чат­ле­ние несколь­ко ослаб­ло.” Я объ­яс­няю это ме­то­ни­ми­че­ским или, ес­ли угод­но, эл­лип­ти­че­ским, ха­рак­те­ром язы­ко­во­го мыш­ле­ния шве­да, но это дру­гая тема.] 

Итак, rätt ska vara rätt – как пе­ре­ве­сти? Ра­зу­ме­ет­ся, на­до спер­ва до­брать­ся до смыс­ла это­го вы­ра­же­ния. По из­вест­ным мне си­ту­а­ци­ям упо­треб­ле­ния за­клю­чаю, по­ка еще ни­ку­да не за­гля­ды­вая: ‘не бу­дем от­сту­пать от пра­вил; раз уж так по­ло­же­но, то пусть так и бу­дет’ и т.п. Про­ве­ряю, от­крыв Norstedts. Хм..м.. Нету. По неко­то­рым су­ще­ству­ю­щим спис­кам швед­ских иди­ом. То­же нет. От­кры­ваю тол­стен­ный том Svenskt språkbruk. Ура! При­во­жу полностью:

rätt ska vara rätt el. om rätt ska vara rätt sägs när det som är rätt ska gälla utan inskränkning visserligen hade kvinnan just laddat första tvättmaskinen och skulle inte behöva torkskåpet på minst trekvart, men rätt ska vara rätt; oriental kallas den här rasen i allmänhet, men om rätt ska vara rätt heter rasen orientalisk korthårskatt

И для ко­го толь­ко пи­шут эти книж­ки?! Швед­ский поль­зо­ва­тель, в до­ме ко­то­ро­го есть своя пра­чеч­ная, до­га­да­ет­ся: не при­ня­то пре­тен­до­вать на поль­зо­ва­ние ка­кой-ли­бо ма­ши­ной, да­же ес­ли она не за­ня­та, ес­ли вре­мя в пра­чеч­ной уже за­ре­зер­ви­ро­ва­но за дру­гим жиль­цом. Од­на­ко не вся­кий поль­зо­ва­тель это­го сло­ва­ря об­ла­да­ет над­ле­жа­щи­ми фо­но­вы­ми зна­ни­я­ми. Тол­ко­ва­ние, пред­ло­жен­ное в сло­ва­ре, то­же по­до­зри­тель­но неточ­но. К то­му же, оно ни­как не вя­жет­ся со вто­рым при­ме­ром. В це­лом, од­на­ко, об­ра­ще­ние к это­му сло­ва­рю не на­прас­но: нетруд­но уви­деть, что де­ло не в том, что нор­мы, пра­ви­ла долж­ны со­блю­дать­ся “без огра­ни­че­ний”, а в некой пе­дан­ти­че­ской точ­но­сти сле­до­ва­ния пра­ви­лам, да­же ес­ли они ка­жут­ся нере­ле­вант­ны­ми в дан­ной ситуации.

Един­ствен­ное иди­о­ма­ти­че­ское вы­ра­же­ние, ко­то­рое при­хо­дит в го­ло­ву, это “за­кон есть за­кон”. Но оно ме­ня не удо­вле­тво­ря­ет. С од­ной сто­ро­ны, да, в нем со­хра­ня­ет­ся тав­то­ло­ги­че­ская кон­струк­ция ори­ги­на­ла, и это хо­ро­шо. Эко­но­ми­ка долж­на быть эко­ном­ной. То, что пра­виль­но, долж­но со­от­вет­ство­вать пра­ви­лам. В про­тив­ном слу­чае рас­ша­ты­ва­ет­ся са­ма идея нор­мы. Так что Лео­нид Ильич был не так уж неправ. Про­бле­ма, од­на­ко, в том, что речь не о за­коне, а имен­но “о том, что пра­виль­но”, как это за­стен­чи­во фор­му­ли­ру­ет сло­варь, не имея ни­че­го луч­ше­го для этих “rätt”. “Пра­ви­ла есть пра­ви­ла” ска­зать, ко­неч­но, мож­но: раз они при­ня­ты, это уже до­го­вор, и его нуж­но со­блю­дать, no matter what. Pacta sunt servanda. Но этот ва­ри­ант скуч­но­ват, в нем нет иди­о­ма­ти­че­ской вы­ра­зи­тель­но­сти. Как и в мыс­ли­мых опи­са­тель­ных ва­ри­ан­тах, ти­па бу­дем по­сту­пать по пра­ви­лам / иг­рать по пра­ви­лам, не сто­ит от­сту­пать от пра­вил и т.п. Та­ким об­ра­зом, пра­ви­ла есть пра­ви­ла вы­гля­дит наи­луч­шим при­бли­же­ни­ем. Бу­ду при­зна­те­лен, ес­ли вы, по­се­ти­тель мо­е­го сай­та, пред­ло­жи­те луч­ший вариант.

Но это еще не все. Для пе­ре­во­да вто­ро­го при­ме­ра он не го­дит­ся. Здесь как раз мож­но пред­ло­жить обо­рот, бо­лее или ме­нее со­от­вет­ству­ю­щий идее швед­ско­го фра­зе­о­ло­гиз­ма, как я по­пы­тал­ся сфор­му­ли­ро­вать ее вы­ше: ес­ли уж быть (вполне) точ­ным (то эта по­ро­да на­зы­ва­ет­ся “во­сточ­ный жест­ко­шерст­ный кот”).

Ну, а мо­раль? Она в том, что идея лек­си­че­ской еди­ни­цы, будь то сло­во или фра­зео­ло­гизм, не сво­дит­ся ни к од­но­му из ее зна­че­ний, воз­ни­ка­ю­щих в кон­крет­ных вы­ска­зы­ва­ни­ях. Имен­но она долж­на быть “про­ин­ту­и­ро­ва­на” пе­ре­вод­чи­ком, ес­ли он стре­мит­ся к пол­но­те и точ­но­сти пе­ре­да­чи смыс­ла ори­ги­на­ла. Без жест­кой при­вяз­ки к его лек­си­че­ско­му со­ста­ву и синтаксису.